Забавная Киеврада

Леонид Михайлович! Мы вас редко видим в последнее время. Где вы сейчас живете, часто ли бываете в Киеве?

—     Не скажу вам, где живу, потому что знаю: сразу захотите меня «проведать», пофотогра­фировать, насобирать вокруг меня всяких сплетен... Напри­мер, про омолаживание, об охра­не в «сто человек». Какие глупо­сти! В жизни не омолаживался: мне всегда нравится любой мой возраст. И за границей, в том числе, и в Грузии, вообще охра­ной не пользуюсь — не от кого охранять... Проведываю детей, внуков. Понемногу отхожу от киевских дел. Много разных интересных планов. В Киеве бываю часто, но не на публике. От этого, честно говоря, устал!

—     Вы частый гость в Грузии. Грузины, как мы убедились, вас хорошо знают и боготворят. Там говорят, что вы вкладываете сред­ства в экономику Грузии — раз­витие горнолыжных курортов, отельный бизнес, купили землю в Кобулети. Что из этого соответствует действительности?

—     Грузию обожаю! Замечатель­ная страна! Очень красивая при­рода: горы, море, голубые реки. Кстати, очень вкусная кухня с большими традициями. Но главное, конечно, — это люди. Грузины — как дети: добрые и очень, очень откровенные, бес­хитростные . Гостеприимная нация. Очень комфортно себя ощущаю в их среде. Но бываю и в других странах. И в Евро­пе, и Израиле. Дальше не летаю. Но везде работаю. Интернет дает мне такую возможность. Вот сейчас регистрирую между­народный инвестиционный фонд, который поможет мно­гим талантливым людям (и не только в Украине) войти в биз­нес, начать зарабатывать день­ги. А главное — полностью себя реализовать. Нахожу все новые темы для благотворительности. Посещаю за границей успешные благотворительные организации, особенно по брошенным родите­лями детям, учусь... Хочу создать такие же в Украине и Грузии. С большущим удовольствием трачу на благотворительность день­ги. Что касается инвестиций на территории Грузии... Пока что никаких более или менее зна­чимых инвестиций в экономику Грузии не делал. Присматрива­юсь... Но знаю, что украинские предприниматели вкладывают здесь деньги и весьма успешно. В основном — в туристические отрасли. Я в этом, к сожалению, слабо разбираюсь...

—     Сейчас политики называют разные даты выборов мэра Киева. Как думаете, когда они должны быть? Кого Вы видите следующим на посту мэра?

—     Как юрист, смею утверж­дать, что выборы должны были быть в течение двух месяцев после окончания срока моего «мэрства» (после мая 2012 г.). Но вопрос перешел в полити­ческую, неправовую сферу. И предсказывать теперь, когда они будут, не берусь. Все запу­талось. Чтобы приблизить выбо­ры, я ушел в отставку. И это моя принципиальная позиция. Я в выборах мэра принимать участия не буду. Следующим мэром я вижу, конечно, челове­ка, которому поверят киевляне: делового, с душой и сердцем. Не популиста, который заработал свой авторитет только словами и протестами и ничего абсолют­но не предложил конструктив­ного. Не хочу явно за кого-то агитировать, поскольку своей агитацией, по известным при­чинам, могу больше навредить, чем помочь. Скажу только, что киевляне достойны жить в евро­пейской столице, и они способ­ны сделать правильный выбор!

— При Вашем мэрстве депу­таты избирались по партийным спискам. Сессионный зал превра­щался в политическую арену, и было трудно принимать решения. Как вы думаете, если бы вы рабо­тали при смешанной системе и были мажоритарщики, вам было бы проще работать с депутатским корпусом?

— Я — убежденный сторон­ник пропорциональной системы выборов. Партии, по моему мне­нию, должны отвечать в полной мере перед избирателями за свои фракции и проводить в жизнь ту политику, которую они провоз­гласили и которую поддержали избиратели.

Мажоритарщики редко быва­ют последовательными. Зато у них часто бывают «свои» инте­ресы, никак не связанные с интересами людей, которые их избирали.

Жаль только, что политиче­ская философия некоторых оппозиционных политических сил сводилась исключитель­но к борьбе за власть: оболгать оппонента, оскорбить погромче, рвать на себе рубаху и кричать во все горло: «Караул, обокра­ли киевлян, обманули!» — и при этом ничего не предлагать конструктивного. Это, кстати, тактика «боксера-политика» и его политической силы. Сам он за 6 лет моего мэрства ничего конструктивного киевлянам не предложил. Но драки устраи­вал в мэрии постоянно. Всего один раз был у меня в кабине­те. И то попросил земли где-то, по-моему, в зеленой зоне возле Броваров, на свой якобы благо­творительный боксерский клуб. Я тогда же предложил ему вме­сто драк взять от его полити­ческой силы к себе несколько замов в администрацию и руко­водить Киевом вместе. Но он с тех пор пропал, и больше я его не видел. По-моему, его, как и сейчас, интересует исключи­тельно власть, а не конструк­тивная работа. Не знаю точно, зачем она ему. Никакой полити­ческой идеологии он не имеет... Кривляется под оппозицио­нера... Не хочется думать, что власть ему нужна для каких-то плохих дел... Скорее всего, он хочет везде быть победителем, как в боксе (взять реванш и по Киеву заодно), а о последствиях победы для него самого мало думает. И все же я за пропорциональную систему выборов. Рано или поздно, но партии встанут на ноги, начнут работать в инте­ресах избирателей. И это будет совсем другая власть и другая, лучшая жизнь для украинцев.

—     Срок полномочий в долж­ности мэра закончился. Что вы считаете в своей работе достиже­нием, а что — ошибкой?

—     Я считаю, что я был успеш­ным мэром. Для начала в первый же год после победы на выборах мэра я в 5 раз увеличил бюд­жет Киева. Эти громаднейшие суммы утаивались от киевлян «прошлой» властью, а я выта­щил их из тени. Во-вторых, мне удалось создать в Киеве мощ­нейший в Украине колл-центр с мгновенной реакций на любые проблемы киевлян: в день он принимал до 11 ООО звонков, и все заявленные проблемы ста­вились мною на контроль перед подчиненными вплоть до их решения. В-третьих, все важ­нейшие решения в Киевсовете и КГГА принимались мною исключительно после обсуждения их в прямом эфире со всеми киевлянами. Эти обсуж­дения были очень открытыми, с высказыванием мнений разных сторон, киевляне в контакте со студией сами принимали те или иные решения, с которыми я соглашался. Я был единствен­ный в Украине, кто проводил общественные слушания тако­го уровня. В-четвертых, после прихода к власти я установил социальные надбавки более чем полумиллиону киевлян, и только беспощадный экономи­ческий кризис 2008—2009 гг. вынудил меня прекратить эту помощь. Эта помощь касалась не только «любимых бабушек Черновецкого», как принято иронизировать в прессе: над­бавки из городского бюджета платились и врачам, и учите­лям. В-пятых, за период моей каденции развернулись самые масштабные стройки важней­ших инфраструктурных объек­тов столицы: метро на Теремки, развязки на Московской пло­щади, Гаванский мост. К сожа­лению, мне не удалось лично сдать в пользование киевлянам эти проекты — отсутствие под­держки на уровне государства и кризис 2008 года вынудили меня их приостановить. Но я горжусь тем, что начинал эти проекты, и при моем мэрстве, хотя и новым руководством КГГА, их удалось открыть. С другой стороны, Центр серд­ца, станция метро «Красный Хутор», школы, детские садики и множество других объектов - это то, что мне посчастливилось и построить, и открыть!

—     А что же насчет ошибок?

—     Отвечу открыто! Ошибок и просчетов было много, и кор­рупция, конечно, была, как и во всей стране. Ни больше и не меньше, просто масштабы Киева с другими регионами страны несравнимы. Но лично я не приобрел ни в Киеве, ни в Украине ни одного сантиметра земли и не приватизировал ни одного предприятия. Хотя по закону мог это делать. И деньги для такой приватизации у меня были абсолютно легальные, поскольку я продал в 2008 году одной из крупнейших финан­совых групп Европы, принадле­жащий мне «Правэкс-банк», за 750 млн. долларов. Но поскольку правила приватизации, устано­вившиеся в стране, я считал и считаю несправедливыми, не равными для всех, я не хотел участвовать в этих процессах.

Но главной своей ошибкой, последствия которой я пережи­ваю в душе до сих пор, считаю излишнюю политизированность своего поведения на посту мэра и недооценку последствий своей самостоятельности. Рост моей популярности среди киевлян и неординарность моих решений, направленных на улучшение жизни тех из них, кто нуждался в моей опеке в первую очередь (а это люди, доход которых в месяц составлял 100—200 долларов), привели к коллапсу власти в Киеве. Любые мои решения по самым важным вопросам жиз­недеятельности города массово стали отменять либо указами президента, либо постановлени­ями Кабмина, судами, которые инициировали политики, либо грубо извращаться в СМИ.

Например, мое решение о пятикратном увеличении комму­нальных платежей для казино, ломбардов, банков, страховых компаний, богатых киевлян в интересах более 600 тис. киевлян, живущих на зарплаты и пенсии, трижды отменялось указами пре­зидента, один раз постановлени­ем Кабмина и многочисленными судами. Кстати, по закону никто, кроме суда, отменить мое рас­поряжение не мог. Аргументы, которые приводились против моих решений, не выдерживали никакой критики: по Конститу­ции все граждане равны, и пла­тить по коммунальным услугам: и за газ, и за электроэнергию, и воду — должны одинаково... Я не против равенства и ключевых основ главного закона Украины, но я хотел поднять тарифы толь­ко людям (кстати, 90% из них никогда бы не возражали), кото­рые, например, за один вечер в ресторане оставляют больше, чем трехмесячная пенсия какой- ни будь бабушки...

Я хотел сделать платной киев­скую медицину для тех, кто все равно за нее платит, а для большинства киевлян сделать ее полностью бесплатной. Я хотел беспощадно и тотально побо­роть коррупцию и всего-навсего увеличить зарплаты врачам. Мне это не позволил Минюст, а в прессе объявили, что я решил сделать киевскую медицину платной для всех.

Были, конечно, проекты, которые так и не получилось воплотить в жизнь, но кото­рые существенно пополнили бы бюджет города и были бы полезны киевлянам. Например, плата за въезд в город иного­родних машин (деньги, полу­ченные от этого, должны были идти на реставрацию архитек­турных памятников) и увели­чение штрафов за стоянку авто на газонах, и социальная кар­точка киевлянина, и налог на роскошь, и социальные магази­ны, и многое другое... А самое большое мое разочарование на посту мэра Киева — это зима 2009—2010 гг. Я до сих пор пере­живаю то, что произошло тогда на дорогах и улицах, а главное — со многими киевлянами. Главы администраций районов объявили мне тогда полнейший бойкот, и вышли из подчинения.

Закон позволял. И я не мог их снять с должности. Они увле­клись выборами президента, агитацией, развешиванием гряз­ных листовок против того или иного кандидата, а чтобы подо­рвать мой авторитет в городе, практически перестали убирать снег на улицах. Из-за гололеда и снега, а зима была очень снеж­ной, киевляне ломали руки и ноги, больницы были перепол­нены пострадавшими. А я абсо­лютно был бессилен им помочь. Это было, наверное, самое ужас­ное время в моей жизни. Во мне как бы что-то надломилось. Я очень переживал и тяжело забо­лел на этой почве. Но об этом как-нибудь расскажу в другой раз. Я получил тогда громадную психологическую травму, пото­му что пострадавшие люди в большинстве случаев не знали, что дворники и техника убор­ки во дворах находятся в рас­поряжении глав администраций районов и что это их ответствен­ность. Да и самих глав районов никогда в большинстве случа­ев не видели. Киевляне знали меня, надеялись на меня. А я был бессилен им помочь.

Поэтому, кстати, в наследство нынешнему главе КГГА по моей инициативе Киевсовет ликвиди­ровал районные советы, и будет большой ошибкой нового мэра Киева их реанимировать.

—     Где вы собираетесь балло­тироваться по мажоритарному округу в парламент? Говорят, что раньше вы разворачивали свои приемные в Одессе, Крыму, Пол­тавской области. Какие выводы вы для себя сделали после столь­ких лет, проведенных в политике?

—     В украинской политике нет правил и нет доверия. Есть много зависти и конъюнктуры. Поэтому я не стану в этот раз балло­тироваться в депутаты Верхов­ной Рады (не потому что боюсь проиграть, я пять раз выигрывал выборы, выиграл бы и сейчас), подожду, посмотрю на все со сто­роны, и если увижу, что меня не хватает в парламенте, выставлю свою кандидатуру в одном из мажоритарных округов. Но, если честно, в эту минуту даже не хочу думать об этом. Буду ждать «свое­го» времени. Но с политикой не расстаюсь. Внимательно слежу за всем, что происходит... Да и кто даст мне уйти из политики! Люди ждут моих оценок всего и вся. Я им интересен! И хотя в послед­ние годы в прессе меня постоянно обливают грязью, время, поверь­те, смоет ее всю без остатка. И произойдет это в ближайшие год- два. Вот тогда и поговорим о моих планах в политике.

—     Видели ли уже своих ново­рожденных внуков?

—     Видел. Классные ребята!

—   Вы говорили, что у ваше­го сына, Степана Черновецкого, есть бизнес по всему миру. А чем он занимается сейчас в Испании, где проживает?

—     Интернет-проектами, девелопментом, ведет финансовый бизнес. Несмотря на возраст (молод, 33 года), у него бога­тый опыт бизнесмена, хорошая команда ребят, которые работа­ли с ним в «Правэкс-банке». У Степана большое будущее! Но, в отличие от меня, Степан не политик. Он скромный чело­век. Шумихи не любит. Вот и после этого интервью упрекнет меня, что я его «вспомнил»... Кстати, его жизненная позиция: заниматься чем-то одним: или политикой или бизнесом, дорого стоит. Если бы я так мог, то добился бы в жизни зна­чительно большего. А так все время разрывался...

—     Судя по вашей декларации за 2011 год, вы многое продали: у вас нет ни дома, ни квартиры. А где вы живете?

—     Все есть. Квартиры я оста­вил жене и детям. А живу я в том же доме, что и до того, как стал в 1995 году депутатом Вер­ховной Рады Украины, а потом мэром, и на тех же автомаши­нах езжу.

—     Поддерживаете ли вы отно­шения с вашей бывшей тещей Люсией Степановной, о которой трепетно отзывались, когда при­глашали к себе прессу?

—     Конечно, поддерживаю! Созваниваюсь (сейчас она за границей), интересуюсь ее здо­ровьем. А когда она приезжа­ет в Киев, она живет со мной в том же доме, в котором я и «отзывался о ней трепетно» при журналистах. Так же отзы­ваюсь и сейчас. Добрейшей души женщина!

—     Вы президент Украинского Кредитно-Банковского союза. Какова ваша роль там?

—     Я уже больше 10 лет воз­главляю Украинский Кредитно- Банковский союз, в который входят большинство банков Украины.

Если в двух словах — это лоб­бистская организация в хоро­шем смысле этого слова, кото­рая защищает интересы банков и банковской системы в целом. Ее философия: банки — это кровеносная система рыноч­ного государства, и здоровая банковская система — гаран­тия здоровой экономики. Речь, конечно, не идет о защите бан­ков, нарушающих законода­тельство Украины. Речь идет о защите банков от посягательств со стороны государства на их нормальную экономическую деятельность. Мы защищаем банковскую тайну (государ­ственным органам очень хочет­ся знать, например, у кого из граждан, сколько на депозит­ном счете), выступаем против налогообложения депозитов граждан, ну и, конечно отстаи­ваем экономические нормати­вы, стимулирующие получение банками нормальных доходов, увеличивающих их капитал, чтобы они стали еще надежней, безопасней для граждан в плане сохранения их денег.

МАРИНА ПЕТИК, ИРИНА КАСЬЯНОВА («Сегодня»)